КОМИССИЯ ПО ВОПРОСАМ КУЛЬТОВ

(Постоянная Центральная Комиссия по вопросам культов при Президиуме Всероссийского ЦИК, Президиуме ЦИК СССР; сокращенно здесь - К. в. к.), орган советской власти, ответственный за взаимоотношения с религ. орг-циями в 1929-1938 гг. Первоначально вопросы взаимоотношения органов власти с религ. объединениями относились к компетенции Наркомата юстиции РСФСР, в к-ром существовал т. н. Ликвидационный отдел с подразделениями на местах (см. Отдел по проведению в жизнь декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» Народного комиссариата юстиции РСФСР), а в 1924 г. перешли в ведение Административного отдела при Центральном административном управлении НКВД РСФСР и его низовых территориальных подразделений - адм. отделов при исполкомах губ., окружных, уездных советов и совнаркомах автономных республик РСФСР. Подобная практика действовала и в др. союзных республиках. Ключевую роль в определении религ. курса Советского гос-ва в это время играла организованная при ЦК ВКП(б) Комиссия по проведению отделения Церкви от государства (Антирелигиозная комиссия), но она была негласным партийным органом и не могла выступать в качестве офиц. инстанции.

Еще в 1922 г. зам. наркома юстиции РСФСР Н. В. Крыленко поднял вопрос о создании специального гос. учреждения по религ. вопросам - «особой комиссии по церковным делам в качестве руководящего органа советской церковной политики». Однако в то время подобное учреждение не было создано. В авг. 1924 г., когда снова был поднят вопрос об организации особой комиссии по вопросам культов, Президиум ВЦИК счел такое решение преждевременным. Вместо этого в соответствии с циркуляром Президиума ВЦИК от 21 авг. 1924 г. «О порядке ведения работы по делам культов», член Президиума П. Г. Смидович был наделен особыми полномочиями в оперативном решении различных вопросов в отношении религ. орг-ций. Согласно постановлению Президиума ЦИК СССР от 23 янв. 1925 г., Смидовичу также была поручена координация работы по реализации декрета «Об отделении церкви от государства...» в общесоюзном масштабе. Однако, располагая лишь небольшим секретариатом, Смидович не мог достаточно эффективно реализовывать свои полномочия. В то же время имеются сведения о создании в сер. 20-х гг. при нек-рых органах местной власти специальных религ. комиссий. Так, напр., в 1925 г. при Президиуме ЦИК Крымской АССР была образована Комиссия по церковным делам, переименованная в 1927 г. в Комиссию по делам культа.

Центральный гос. орган по работе с конфессиями появился только в кон. 20-х гг. с наступлением нового этапа в политике Советского гос-ва по отношению к религии. Ранее основной целью атеистического гос-ва в религ. сфере было ослабление организационных структур конфессий и контроль над их работой, прежде всего - наиболее влиятельной правосл. Церкви. При этом гл. обр. осуществлялось силовое воздействие на руководство разных конфессий и манипулирование церковными расколами, чему уделяли основное внимание ОГПУ и Антирелигиозная комиссия. На новом этапе Советское государство, расширяя «фронт антицерковной борьбы», перешло к подавлению низовых, массовых религиозных объединений - общин и приходов. Для этого наряду с силовыми методами должны были активно использоваться адм. меры: введение жестких правил регистрации религ. объединений и содержания молитвенных зданий, повышение налогов на духовенство, ограничение колокольного звона и т. п. Все это должно было стать сферой деятельности новой гос. структуры.

8 апр. 1929 г. ВЦИК и СНК РСФСР приняли постановление «О религиозных объединениях», ставшее основой советского законодательства в религ. сфере. Одновременно было принято решение о создании при Президиуме ВЦИК органа по контролю над исполнением религ. законодательства - К. в. к. Новой комиссии официально делегировались те функции, которые были закреплены за ВЦИК: разработка законодательных актов, издание инструкций и циркуляров по конфессиональным вопросам для местных органов власти, решение вопросов регистрации и снятия с регистрации религ. об-в, закрытие или дальнейшее использование молитвенных зданий, изъятие культового имущества. 30 нояб. 1929 г. прекратила существование Антирелигиозная комиссия при ЦК ВКП(б), что фактически означало переход функций руководящего органа советской конфессиональной политики к К. в. к. Она также стала курировать антирелиг. пропаганду, но за эту работу отчитывалась не перед ВЦИК, а перед ЦК ВКП(б). Принципиальным отличием К. в. к. от Антирелигиозной комиссии было отсутствие у комиссии ВЦИК полномочий контролировать органы гос. безопасности. Напротив, в ряде случаев ОГПУ рекомендовало членам комиссии пересматривать уже принятые решения (напр., по поводу возвращения верующим закрытого храма, если это имело бы нежелательные, по мнению ОГПУ, последствия).

Первым председателем К. в. к. стал Смидович, а его заместителем - прокурор (впосл. зам. председателя) Верховного Суда СССР П. А. Красиков (бывш. глава Ликвидационного отдела Наркомюста), ответственным секретарем комиссии до февр. 1932 г. был Е. А. Тучков, начальник 6-го отделения Секретного отдела ОГПУ, занимавшегося «церковной контрреволюцией». Ранее Смидович, Красиков и Тучков были постоянными членами Антирелигиозной комиссии. В состав К. в. к. входили представители НКВД РСФСР, прокуратуры, Наркомата финансов, Наркомата просвещения, Всесоюзного Центрального Совета профессиональных союзов, Союза воинствующих безбожников, Ин-та философии Коммунистической академии, др. центральных ведомств и орг-ций (представительство тех или иных структур в комиссии периодически менялось). Для работы в комиссии приглашали представителей ЦИК союзных и автономных республик, краевых и обл. исполкомов РСФСР. Т. о., К. в. к. являлась межведомственной структурой, члены к-рой, за исключением небольшого штата технических сотрудников, совмещали деятельность в ней с основной работой в др. учреждениях. Предполагалось, что комиссия должна собираться на общие заседания 2-3 раза в месяц, фактически такие собрания проводились гораздо реже - от 8 до 15 раз в год.

Введение законодательства, закрепившего основные права и обязанности религ. объединений, и создание при высшем представительском органе власти специального учреждения по религ. вопросам иногда представляются как осознание партийным и советским руководством «необходимости признания наличия верующего населения и налаживания государственно-конфессиональных отношений» (Кочетова. Комиссия по вопросам религ. культов. 2012. С. 21), при этом целью учрежденной комиссии называют защиту прав верующих от адм. произвола. Однако фактически законодательство 1929 г., установившее для религ. общин строгие ограничительные правила и карательные санкции за их нарушение, утвердило дальнейшее наступление на права верующих и значительно ухудшило их положение. К. в. к., так же как и Антирелигиозная комиссия, проводила такую церковную политику, которая «постепенно все более и более суживала круг деятельности религиозных организаций» при «осторожности в деле проведения административных мер, затрагивающих широкие слои верующих». В то же время по конкретным вопросам антирелиг. борьбы члены К. в. к., как правило, выступали более осмотрительно, чем представители местных гос. и партийных органов. Для общин верующих К. в. к. оставалась последней инстанцией, куда они могли обращаться с жалобами на местные власти и в некоторых случаях получали поддержку. В определенном смысле деятельность К. в. к. играла положительную роль, ненадолго отсрочив закрытие части храмов и несколько снизив налоговую нагрузку на приходы и духовенство.

В 1929 г. члены комиссии занимались в основном вопросами собственной организации, с нач. 1930 г. заседания проходили уже регулярно. Начало работы комиссии совпало с проведением в стране ускоренной коллективизации сельского хозяйства и связанной с ней новой антицерковной кампании. Сельское духовенство и приходы были обложены непосильными налогами. Неспособных рассчитаться с гос-вом священников раскулачивали, происходило массовое закрытие церквей, в т. ч. по решению организованных властями собраний неверующих жителей. На первых заседаниях К. в. к. поддерживала меры по усилению давления на Церковь. Так, 6 янв. 1930 г. Тучков выступил с докладом о действующих мон-рях. Комиссия приняла решение провести в 3-месячный срок ликвидацию всех еще существовавших мон-рей силами НКВД. 26 янв. комиссия обсуждала вопрос о запрещении колокольного звона и об изъятии церковных колоколов, взяв за основу инструкцию, подготовленную НКВД. На следующем заседании было одобрено «активное участие широких масс» в закрытии храмов и предложено пересмотреть принятое 8 апр. 1929 г. Постановление ВЦИК и СНК РСФСР «в сторону упрощения процесса закрытия» церквей.

Ввиду тяжелой ситуации, сложившейся в сельских приходах, заместитель патриаршего местоблюстителя митр. Сергий (Страгородский; впосл. патриарх Московский и всея Руси) обратился 19 февр. 1930 г. к председателю К. в. к. Смидовичу с обстоятельной запиской о нуждах РПЦ. Митр. Сергий просил привести в рамки закона обложение сельских церквей разного рода налогами и отчислениями, к-рые из-за своей величины приводили к штрафам и аресту имущества членов приходских советов. Такие же пожелания он высказал в отношении налогообложения священнослужителей. Местные власти произвольно налагали на духовенство огромные денежные и натуральные налоги (даже если священники не имели своего хозяйства), а также непосильные трудовые повинности. Митр. Сергий настаивал, что священнослужители, не использующие наемный труд, не должны быть приравнены к кулакам и «нетрудовому элементу», так же как нельзя приравнивать к кулакам церковных старост, членов приходских советов, церковных сторожей и др. работников, что практиковалось местными властями. Он обратил внимание комиссии и на незаконное выселение священников из сел, где образовывались колхозы, на изгнание детей священнослужителей из школ. Заканчивая обращение, митр. Сергий писал: «Ввиду газетных статей о необходимости пересмотра Конституции СССР в смысле совершенного запрещения религиозной пропаганды и дальнейших ограничений церковной деятельности просим защиты и сохранения за Православной Церковью тех прав, какие предоставлены Ей действующими законоположениями СССР» (Акты свт. Тихона. С. 689-691).

К тому времени опасность массовых крестьянских выступлений заставила государственно-партийное руководство скорректировать свою линию в проведении коллективизации, в т. ч. в отношении сопровождавших ее антицерковных действий. 2 марта 1930 г. в газ. «Правда» появилась статья И. В. Сталина «Головокружение от успехов» с осуждением, в частности, местных руководителей, «которые дело организации артели начинают со снятия с церквей колоколов». 14 марта ЦК ВКП(б) выпустил постановление «О борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении», в к-ром также было упомянуто о недопущении практики закрытия церквей адм. методами. 6 апр. того же года К. в. к. дала разъяснение, что раскулачивание священников, не являющихся собственниками крупных хозяйств, «является незаконным и идущим вразрез с проводимой политикой».

Весной-осенью 1930 г. было временно приостановлено закрытие церквей и молитвенных зданий. К июню того же года только в Московской обл. по решениям К. в. к. верующим было возвращено 545 культовых зданий. Значительное количество церквей вновь открылось в Ленинграде (ныне С.-Петербург), Ярославле, Н. Новгороде, Казани, Вятке (ныне Киров), Свердловске (ныне Екатеринбург), Чите. В некоторых случаях комиссия требовала от местных властей привлекать к уголовной или адм. ответственности должностных лиц, принявших незаконные решения в отношении религ. орг-ций. Комиссия решила и нек-рые вопросы, поднятые в обращении митр. Сергия, в частности в отношении завышенных налогов на духовенство. Наркомату финансов было дано поручение составить инструкцию «в целях урегулирования обложения молитвенных зданий и служителей культа». Соответствующая инструкция (циркуляр НКФ № 68 от 20 февр. 1931) была принята только через год и на практике часто не соблюдалась местными органами власти: со священнослужителей требовали выполнения заведомо невыполнимых обязательств.

В работе комиссии соблюдался принцип равного отношения ко всем религ. конфессиям, что в отличие от раннего периода не было только декларативным утверждением. Советские власти отказались от практиковавшейся в 20-х гг. в целях ослабления канонической правосл. Церкви негласной поддержки обновленчества, григорианского раскола, а также от более снисходительного отношения к тем религ. объединениям, к-рые рассматривались как пострадавшие при царизме. На новом этапе все легально действовавшие религ. орг-ции в СССР подвергались адм. давлению со стороны Советского гос-ва практически в одинаковой степени. Ухудшение положения почувствовали представители всех конфессий, о чем можно судить по обращениям их представителей в К. в. к.

Председатель обновленческого синода «митрополит» Вениамин (Муратовский) еще 11 мая 1929 г. обратился к председателю только что образованной К. в. к. Смидовичу с заверениями в своей полной поддержке решений советской власти и с просьбой не допустить закрытия обновленческих церквей в Москве. Малораспространенное на селе обновленчество в меньшей степени пострадало во время коллективизации и раскулачивания, однако проходившее в то же время закрытие городских церквей затронуло и обновленческие приходы. В мае 1930 г. Смидович принял председателя Центрального духовного управления мусульман в Уфе муфтия Р. Фахретдинова, к-рый сообщил о происходивших во время коллективизации мусульм. селений закрытиях мечетей, о наложении непосильного налога, о штрафах и об арестах за их неуплату, о раскулачивании служителей культа, о высылке их на принудительные работы, об изъятии у верующих Корана и др. религ. книг, о запрещении молитвенных собраний и т. д.

15 дек. 1930 г. в связи с созданием НКВД СССР был упразднен НКВД РСФСР, среди его функций был общий надзор за деятельностью религ. объединений, в т. ч. регистрация и учет их местных общин. Постановлением Президиума ВЦИК от 31 дек. 1930 г. эти функции перешли к К. в. к. При этом на местах до завершения формирования местных культовых комиссий функции регистрации и регламентации деятельности религиозных общин выполняли подотделы административного надзора при секретариатах обл. и краевых исполкомов. 16 янв. 1931 г. комиссия приняла инструкцию «О порядке проведения в жизнь законодательства о культах». В инструкции были записаны правила регистрации и ликвидации религ. объединений, указаны их права и обязанности, виды запрещенной деятельности (просветительская, благотворительная и др.). Особо подчеркивалось, что «религиозные объединения правами юридических лиц не пользуются».

30 мая 1931 г. ВЦИК утвердил «Положение о Постоянной Центральной и местных комиссиях по рассмотрению религиозных вопросов» (в офиц. документах употреблялись различные варианты названия учреждения, но чаще она называлась Комиссией по вопросам культов или Культовой комиссией). На К. в. к. возлагалось «общее руководство и наблюдение за правильным проведением в жизнь политики Партии и правительства в области применения законов о культах на всей территории РСФСР». Комиссия должна была разрабатывать законопроекты по религ. вопросам, следить за выполнением законодательства в религ. сфере, регулярно докладывать Президиуму ВЦИК о религ. обстановке в стране. Комиссия имела право давать поручения по вопросам, связанным с религ. культами, всем центральным и местным органам РСФСР в пределах их компетенции. ВЦИК обязал все ведомства РСФСР согласовывать с К. в. к. свою деятельность по религ. вопросам.

При край- и облисполкомах, ЦИК автономных республик РСФСР в 1931-1932 гг. были образованы постоянные комиссии по вопросам культов. Процесс формирования комиссий был длительным, не во всех регионах данные структуры были образованы одновременно. Первыми были сформированы и приступили к работе в сент. 1931 г. обл. культовые комиссии в Москве, Ленинграде, Н. Новгороде, Самаре. Руководителем местной комиссии, как правило, назначался секретарь президиума исполкома, в его штате работали делопроизводители и ответственные секретари. Комиссия занималась приемом жалоб и обращений от верующих, составлением отчетов по религ. ситуации для отправки в Москву. Местные культовые комиссии являлись передаточным звеном между комиссией ВЦИК и гос. органами российских регионов, но фактически скорее были подразделениями местных властных структур, чем территориальной структурой К. в. к.

Из союзных республик Белоруссия первой переняла опыт РСФСР. В 1933 г. была образована Центральная комиссия по делам культов при Президиуме ЦИК Белорусской ССР. Однако руководство Украинской ССР, второй по количеству зарегистрированных религ. общин после РСФСР, отказалось от создания республиканской К. в. к. С 1923 г. на Украине при Центральном административном управлении НКВД УССР существовал отдел по делам культов с низовыми структурами - отделами по делам культов при губ. адм. отделах (с 1924 подотделы). В 1925 г. в губ. администрациях были введены должности старших инспекторов по делам культов, подотделы культов были переименованы в Инспектуры культов, с сент. 1930 г. при них дополнительно вводились должности референтов по делам культов. После того как 28 дек. 1930 г. НКВД Украинской ССР был упразднен, существовавшая при нем Инспектура культов перешла в ведение Всеукраинского ЦИК Советов (ВУЦИК). В подчинении Секретариата Президиума ВУЦИК находились инспекторы по делам культов при облисполкомах. В др. союзных республиках специальные учреждения по вопросам религ. культов появились только после 1934 г.

Отношения К. в. к. и местных властей складывались сложно. Глава комиссии Смидович в докладах в Президиум ВЦИК и в ЦК ВКП(б) постоянно говорил о «перегибах» и «небрежном отношении» к религ. проблемам на местах. В свою очередь исполкомы краев, областей и автономных республик часто игнорировали директивы комиссии, хотя они были утверждены как распоряжения Президиума ВЦИК. Местные органы власти либо не предоставляли отчетов о религ. ситуации, либо давали недостоверную информацию. Прежде всего искажались сведения о количестве упраздненных храмов, большинство из к-рых были закрыты местными властями незаконно, с нарушением существовавшего порядка и без уведомления К. в. к. Так, напр., в Ленинградской обл. за 1932 г. общее число зарегистрированных храмов уменьшилось на 355, но ВЦИК за этот период утвердил закрытие лишь 32 церквей. Такое соотношение «законного» и «незаконного» закрытия храмов в нач. 30-х гг. было характерно и для др. регионов РСФСР. Однако признание незаконности закрытия церкви не означало ее автоматического открытия. В дек. 1932 г., после вызова в Москву представителей Горьковского крайисполкома для разбора их деятельности, из 305 молитвенных зданий, закрытых в Горьковском крае, было решено вернуть верующим только 119.

С 1933 г. в деятельности комиссии вновь прослеживается переход к более жестким адм. мерам, что, очевидно, отражало изменение общего курса партийно-советского руководства страны. 16 февр. 1933 г. К. в. к. приняла постановление «О состоянии религиозных организаций». В документе говорилось об угрозе создания в религ. орг-циях «контрреволюционных центров», в связи с чем предлагалось решительно сократить «возможности влияния служителей культа в массах трудящихся». На практике это означало ограничение даже богослужебной деятельности. Увеличилось и налогообложение священнослужителей. 26 нояб. 1934 г. К. в. к. постановила взыскивать со служителей культа в сельской местности налог при сдаче зерна, мяса, картофеля и т. п. с «надбавкой в пределах 75%», поскольку «служение культу и наличие доходов от такого служения должно являться признаком для отнесения хозяйства служителя культа к числу кулацких хозяйств».

Ужесточение политики по отношению к религ. объединениям сопровождалось стремлением руководства комиссии распространить свою деятельность на всю территорию страны. В янв. 1934 г. Смидович обратился в Президиум ЦИК СССР с докладной запиской, в к-рой обратил внимание на «ненормальность сложившегося положения, когда в республиках не было единства в решении одних и тех же вопросов, связанных с законодательством о религиозных культах, как не было и единой системы органов, отвечающих за проведение этого направления советской работы». Смидович предложил принять общесоюзный законодательный акт по регулированию деятельности религ. орг-ций и создать общесоюзный гос. орган, ответственный за церковную политику, для чего «расширить деятельность постоянной культовой комиссии при Президиуме ВЦИК, развернув ее в орган союзного значения при Президиуме ЦИК Союза ССР». Деятельность К. в. к. и ранее неоднократно выходила за адм. границы РСФСР, поскольку обращения по поводу нарушения религ. законодательства обычно направлялись на имя председателя ВЦИК М. И. Калинина, который одновременно являлся и председателем ЦИК СССР. В состав К. в. к. с 1930 г. входили представители от Украинской ССР, Узбекской ССР и Закавказской СФСР. Наиболее важные решения комиссии проводились не только через Президиум ВЦИК, но и через Президиум ЦИК СССР, что означало распространение их действия на всю территорию Советского Союза.

Инициатива Смидовича нашла поддержку у советского руководства. 3 апр. 1934 г. секретариаты ЦИК СССР и ВЦИК согласовали вопрос об образовании при Президиуме ЦИК СССР Комиссии по культовым вопросам. В соответствии с этим решением 20 апр. того же года Президиум ВЦИК принял постановление «Об упразднении Комиссии по рассмотрению религиозных культов», а 7 мая последовало постановление Президиума ВЦИК СССР «Об образовании Постоянной Комиссии по рассмотрению культовых вопросов». Хотя формально была создана новая комиссия, фактически речь шла о преобразовании прежней во всесоюзный орган путем ее переподчинения и наделения дополнительными полномочиями. 26 мая 1934 г. состоялось 1-е заседание К. в. к. в новом качестве. В ее состав вошли представители союзных республик, Верховного Суда и Прокуратуры СССР, НКВД, ВЦСПС, Ин-та философии Коммунистической академии, Центрального совета Союза воинствующих безбожников. Первоочередной задачей было признано «введение единой практики и единых методов в работе культовых Комиссий союзных республик», а также «единого для всех ССР закона о религиозных объединениях».

Функции К. в. к. остались прежними: разработка проектов постановлений по вопросам, связанным с деятельностью религ. орг-ций, рассмотрение жалоб и заявлений верующих и их орг-ций, учет об-в, групп верующих и духовенства, разъяснение норм законодательства о культах. Также Центральная комиссия должна была координировать работу комиссий по культовым вопросам при Президиумах ЦИК союзных республик. Во 2-й пол. 1934 г. состоялись заседания, на к-рых были заслушаны отчеты представителей Украины, Белоруссии, Узбекистана, Армении, Грузии. Была достигнута договоренность с комиссиями союзных республик о совместной работе над проектом закона о религ. культах, об обмене информацией о религ. ситуации на местах, о принимаемых правовых актах. Был выработан порядок рассмотрения материалов о закрытии культовых зданий и о коллективных жалобах верующих. Право окончательного решения по этим вопросам закреплялось за Президиумом ЦИК СССР, материалы на рассмотрение должна была представлять Центральная комиссия. После того как 16 апр. 1935 г. скончался Смидович, новым главой комиссии стал Красиков.

Переподчинение Президиуму ЦИК СССР оказалось в целом формальным решением. Комиссии не удалось преобразоваться в действующий всесоюзный орган, прежде всего из-за отсутствия соответствующей законодательной базы. К. в. к. неоднократно обращалась в Президиум ЦИК СССР с предложением «ускорить издание Союзного законодательства о религиозных объединениях, выработать инструкцию о порядке использования молитвенных зданий и опубликовать их в специальном бюллетене», представляла проекты этих законов, но они не были утверждены. Возникли и технические трудности. ВЦИК отказался обслуживать комиссию силами своего аппарата, как делал это раньше, а аппарат союзного ЦИК не предоставлял комиссии необходимое обеспечение. Столкнувшись с несоответствием решений властей союзных республик (прежде всего по закрытию культовых зданий) нормам законодательства о культах в РСФСР, К. в. к. стала возвращать в ЦИК союзных республик неутвержденными решения о закрытии молитвенных зданий. Комиссия выступала за то, чтобы отложить дела о закрытии молитвенных зданий, поступившие из Украинской и Белорусской ССР, до принятия общесоюзного религ. законодательства и Положения о союзной комиссии.

Однако ЦИК союзных республик, ссылаясь на отсутствие закона СССР о культах, добились признания за ними права окончательного разрешения вопросов о закрытии молитвенных зданий. К. в. к. могла лишь выразить негативное мнение о практике конфессиональной политики в союзных республиках, указывая на «перегибы» и «ненормальность» в решении религ. вопросов, и просить органы власти союзных республик исправить допущенные ошибки. Так, в нач. 1936 г. Красиков обратился к ВУЦИК и ЦИК Белорусской ССР с заявлением о недопустимости проводимых там массовых закрытий молитвенных зданий и произвольного налогообложения церквей и духовенства, вызывавших поток жалоб от «не освободившихся от религиозных пережитков» граждан. Глава комиссии осудил тех местных сотрудников, к-рые «предпочитают массово разъяснительной работе методы административного нажима на религиозные организации и служителей культа и таким образом пытаются «покончить с религией»».

Серьезной проблемой было отсутствие информации о религ. орг-циях в союзных республиках. Для получения необходимых сведений по поступавшим жалобам сотрудникам комиссии приходилось выезжать на места, но ввиду отсутствия обеспечения со стороны секретариата ЦИК СССР командировки часто откладывались по финансовым причинам. В марте 1936 г. К. в. к. выпустила постановление о включении в инструкцию СНК СССР, регулировавшую отчетность местных органов власти, пункта о предоставлении 2 раза в год сведений о молитвенных зданиях всех культов. Однако проконтролировать правильность предоставляемых местными органами сведений комиссия не могла.

Сравнительно больших успехов К. в. к. добилась в регионах РСФСР, где она выступала преемницей комиссии при Президиуме ВЦИК. Были заслушаны отчеты исполкомов Воронежской и Западной областей, Куйбышевского края, ЦИК Татарской АССР, и выявилось множество фактов отступлений от законов, ряд работников был привлечен к адм. ответственности. При этом, однако, следует учитывать, что «перегибы» и «голое администрирование» местных властей при закрытии церквей осуждались не как нарушение прав верующих, а как поспешность при отсутствии предварительной «массовой разъяснительной работы» (т. е. антицерковной пропагандистской кампании). В результате, по мнению комиссии, «перегибы при закрытии церквей дают возможность активным религиозникам выступать под флагом защиты советского законодательства и действовать, опираясь на советские законы, нарушаемые перегибщиками». От местных властей при закрытии храмов требовалось хотя бы формальное исполнение принятых юридических норм и правильное оформление документации, однако до половины всех дел о ликвидации приходов отправлялось на доработку в местные инстанции из-за разных технических нарушений (храмы при этом оставались закрытыми). При принятии окончательного решения о судьбе молитвенных зданий в подавляющем большинстве случаев комиссия поддерживала решения местных властей о ликвидации храмов. В 1934 г. из 105 рассмотренных дел было утверждено закрытие 91 храма, отменено закрытие 14; в 1935 г. закрыто 323 храма, возвращено верующим 50; в 1936 г. ликвидировано 308 храмов, возвращено 112; в 1937 г. закрыли 253, вернули общинам 87 молитвенных зданий.

Впрочем, часто закрытие храмов проходило без участия К. в. к., в некоторых случаях местные власти отказывались подчиниться решениям комиссии. Напр., горсовет Армавира, который долгое время игнорировал обращения комиссии, дал ответ, что «всякое отступление в вопросе ликвидации церквей вызовет новое оживление монашеского и поповского элемента, что, безусловно, внесет большой тормоз и прямой срыв работы в районе». Обычным явлением стали доносы представителей местных властей в высшие партийные органы на членов К. в. к.- их обвиняли в «намеренном сдерживании наступления на антирелигиозном фронте». Красиков писал в ЦК ВКП(б), что у местных работников «в ходу административные приемы, застращивания, репрессии. Отдельные работники всех верующих считают контрреволюционерами, а, следовательно, и не желают считаться с их просьбами, хотя и вполне законными». Председатель К. в. к. отмечал «откровенную погоню за цифрами о закрытии культовых зданий».

К. в. к. пыталась обосновать свою умеренную линию в религ. политике, связывая ее с подготовкой принятия новой Конституции СССР. В нач. 1936 г. Красиков подал в ЦК ВКП(б) докладную записку «Состояние религиозных организаций в СССР. Отношение их к проекту новой конституции. Работа Комиссии культов ЦИК СССР и практика проведения законодательства о религиозных культах». В документе отмечалось «большое количество грубых нарушений советского законодательства о религиозных культах на местах. Причем количество нарушений за последние годы растет. Этот рост объясняется тем, что работники на местах недооценивают культовые вопросы, не понимают всей их политической глубины». Председатель комиссии считал необходимым принять в срочном порядке самые серьезные меры для исправления «катастрофического положения, сложившегося в религиозном вопросе». Для этого предлагалось устранить адм. давление местных властей на верующих и религ. орг-ции, обновить законодательство о культах, выработать и принять общесоюзный закон о свободе совести и обеспечить его единообразное применение на всей территории страны.

В мае того же года по представлению К. в. к. Президиум ВЦИК направил в местные органы власти циркуляр с требованием «прекратить административные меры борьбы с религиозными пережитками трудящихся масс» и с предупреждением о строгой ответственности за нарушение постановления ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» от 8 апр. 1929 г.: «виновные, невзирая на лица, будут привлекаться к строгой ответственности». Тогда же состоялось показательное заседание комиссии, на к-ром разбиралась деятельность органов власти Воронежской обл., откуда поступало наибольшее число жалоб на нарушения законодательства о культах. Выступивший на заседании секретарь Совета национальностей ЦИК СССР А. И. Хацкевич (представитель Белоруссии) отметил, что закрытие церквей «методами разных махинаций» ведет к тому, что «религиозность загоняется в подполье», и предложил признать работу Воронежского облисполкома неудовлетворительной. В окт. 1936 г. Красиков сообщил прокурору СССР А. Я. Вышинскому о повсеместном самоуправстве местных властей в отношении духовенства и верующих. Он привел факты ликвидации религ. общин, закрытия молитвенных зданий без соответствующих решений ЦИК СССР и ВЦИК, изъятия храмов под хозяйственные нужды, запрета проводить богослужения и др. Красиков просил пресекать подобные действия местных властей, однако прокуратура отвергла его утверждение о повсеместном нарушении законодательства о культах.

В нояб. 1936 г. К. в. к. приступила к работе над проектом союзного закона о культах. Вопрос о религ. законодательстве рассматривался на совещании с участием представителей АН СССР, Центрального совета Союза воинствующих безбожников, некоторых центральных ведомств. Были оглашены данные комиссии о количестве молитвенных зданий. На тот момент в СССР насчитывалось 42,4 тыс. культовых зданий, из которых состояли на регистрации 30,8 тыс. зданий. Но и из них действующими были 20,9 тыс. зданий, а еще 9,9 тыс. хотя и числились зарегистрированными, но были изъяты у верующих в адм. порядке (как правило, под хозяйственные нужды - засыпку зерна и т. п.). На совещании было отмечено резкое сокращение числа культовых зданий в СССР по сравнению с дореволюционным периодом. Так, в РСФСР осталось 35% молитвенных зданий, на Украине - 9, в Белоруссии - 11, в Узбекистане - 31, в Армении - 6, в Азербайджане - 4%. Всего в СССР на тот период оставалось 28% от того количества молитвенных зданий, к-рое было в дореволюционной России. В нач. 1937 г. Красиков предложил органам власти союзных республик устранить наиболее грубые нарушения законодательства о культах, в частности возвратить верующим здания, изъятые у них в адм. порядке. Таких незаконно изъятых молитвенных зданий, по данным К. в. к., насчитывалось в Киргизии - 76 (при 243 действующих молитвенных домах), в Узбекистане - 882 (при 663), в Грузии - 83 (при 281), в Азербайджане - 137 (при 69), в Армении - 45 (при 40), в Белоруссии - 238 (при 239).

Красиков выступал против получившей распространение в советском и партийном руководстве идеи об отмене постановления ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» 1929 г. и инструкции К. в. к. «О порядке проведения в жизнь законодательства о культах» 1931 г. (подобные инициативы выдвигались, в частности, заведующим кадровым отделом ЦК ВКП(б) Г. М. Маленковым и главой НКВД Н. И. Ежовым). По мнению Красикова, которое он высказал в записках в ЦК ВКП(б), необходимо было не уничтожение законодательства о культах, а его совершенствование и обеспечение строгого соблюдения по всей стране, требовалась единая гос. политика в «церковном вопросе». В авг. 1937 г. комиссия внесла в ЦИК и СНК СССР проект закона «Об отправлении религиозных культов и о молитвенных зданиях». В нем определялись порядок образования и условия функционирования групп верующих. Одновременно комиссия предлагала включить в готовившийся законопроект об общественных объединениях отдельные статьи о «религиозных обществах», представляя их в качестве объединений, не связанных жестко с наличием у них культовых зданий и имеющих более широкие возможности для деятельности (видимо, рассматривался вопрос о возможности религ. жизни при отсутствии у верующих зарегистрированных церквей). Разработанные законопроекты сохраняли и усиливали дискриминационные меры в отношении деятельности общин верующих. Им не предоставлялось прав юридического лица, запрещалось иметь к.-л. собственность и заниматься внекультовой деятельностью, не разрешалось публичное отправление культа, «хождение по домам» священнослужителей и «производство колокольного звона»; в то же время предусматривалась возможность ликвидации молитвенного здания по требованию большинства населения данной местности.

Направленный в высшие органы власти законопроект не был утвержден. Между тем после выборов в дек. 1937 г. в образованный согласно новой конституции Верховный Совет СССР встал вопрос о реорганизации аппарата прекратившего существование ЦИК СССР, в т. ч. и К. в. к. В марте 1938 г. Красиков вновь обратился в Верховный Совет СССР, а затем к секретарю ЦК ВКП(б) А. А. Андрееву с просьбой рассмотреть законодательство о культах, но не получил ответа. 16 апр. 1938 г. постановлением Верховного Совета СССР К. в. к. при Президиуме ЦИК СССР была упразднена. Ликвидация культовых комиссий при местных органах власти заняла более длительный срок, нек-рые из них были упразднены в кон. 1938 или даже в нач. 1939 г. (возможно, речь шла о формальном упразднении уже не действовавших комиссий).

Прекращение существования К. в. к. было следствием почти полного исчезновения в СССР в течение 1937-1938 гг. религ. общин, имеющих офиц. регистрацию. Высшее партийное и советское руководство, официально сохранив нормы религ. законодательства 1929 г., на деле лишило верующих законных возможностей реализовывать свои религ. нужды, они потеряли почти все храмы, была репрессирована подавляющая часть духовенства. К нач. 1939 г. в СССР при более 53 млн верующих (согласно переписи 1937 г.) имели офиц. регистрацию лишь ок. 500 правосл. храмов и ок. 100 мечетей, др. конфессии располагали еще меньшим числом молитвенных зданий. Религ. жизнь в стране ушла большей частью в нелегальную сферу. В таких условиях гос. орган, отвечающий за соблюдение религ. законодательства, оказался ненужным. Конфессиональные вопросы перешли полностью в компетенцию органов гос. безопасности, сохранивших подразделения по работе с религ. объединениями.

Во время Великой Отечественной войны начался новый этап государственно-религ. отношений, был поднят вопрос и о воссоздании гос. органа по религ. делам. 4 сент. 1943 г. на совещании у И. В. Сталина Г. Г. Карпов, начальник 5-го отдела («по борьбе с церковной и сектантской контрреволюцией») Секретно-политического управления НКГБ, предложил организовать отдел или комиссию по делам культов при Верховном Совете СССР, т. е. по существу возродить в новом качестве К. в. к. Однако Сталин высказался против создания комиссии при Верховном Совете и пояснил, что считает нужным образование специального органа при Правительстве СССР, причем этот орган не должен принимать самостоятельных решений, а лишь докладывать правительству и действовать по его указаниям. Следствием этого решения стало создание Совета по делам РПЦ и Совета по делам религиозных культов, ставших преемниками К. в. к. в структуре центральных органов власти.